Церемония открытия выставки "Индустриальный мир Александра Родченко"
В конце 1920-х годов наряду с занятиями полиграфией, дизайном, театром и кино Александр Михайлович Родченко (1891—1956) посвящает много времени фотографии. Он публикует свои экспериментальные ракурсные снимки в журналах «Советское кино» и «Новый ЛЕФ», снимает фоторепортажи по заданию редакций журналов «30 дней», «Радиослушатель», «Даешь!», получает удостоверения фотокорреспондента журнала «Огонек» и газеты «Вечерняя Москва».
Он показывал читателям журналов мир новой Москвы, постройки архитекторов Александра Веснина, Моисея Гинзбурга, Константина Мельникова. Он показывал сборку автомобилей на заводе АМО, генераторы на электростанции (само здание МОГЭС было построено по проекту архитектора Ивана Жолтовского), производство электрических лампочек. Даже фабрика-кухня оказалась на его снимках целым заводом со своими цехами и технологией. Он верил, что будущее за индустриальным миром.
Но Родченко снимал всю эту техническую натуру не ради политической агитации. Он был вдохновлен формами новой техники, эстетикой конструктивистской архитектуры как художник. Его обрывистые, ракурсные снимки как нельзя острее выявляли непривычную красоту индустриального мира: монохромную черно-белую гамму, ровные поверхности, геометризм форм, мощные ритмы конструкций.
Снимая любой фоторепортаж, Родченко старался максимально подробно показать все технологические операции. По его фотографиям можно реконструировать производство, работу радиоцентра или, например, выпуск газеты. В очерке о газете 1928 года он показал, что новости начинаются со звонков в редакцию и писем корреспондентов. Правка и перепечатка материала. Набор текста, гранки. Изготовление печатных форм и запуск ротационной машины. Наконец, подсчет и упаковка стопок свежих номеров газет. Последние новости, которые читают за утренним чаем.
Все это напоминает съемку документального фильма. Действительно, Родченко верен своему девизу показывать вещи и процессы со всех сторон, со всех точек. Его первой репортерской камерой был купленный в 1925 году в Париже компактный киноаппарат «Септ», позволявший снимать в режиме стоп-кадра на негатив формата 18×24 мм. «Лейка» появилась позже, только в конце 1928 года. Родченко мечтал о работе в кино не только в качестве постановщика, но и в качестве режиссера и оператора. Такая возможность предоставилась в 1930 году, когда по заданию фабрики «Культур-фильм» вместе со съемочной группой он отправился в Нижегородскую область на съемку фильма «Химизация леса» по собственному плану-сценарию. Однако в результате вся аппартура, которую выдали на студии, оказалась неисправной. Не подвели только «Лейка» и «Септ».
Все, что было снято в той командировке, «списали». Остались лишь фотографии. Серия «Укладка штабелей на лесопильном заводе Вахтан» обошла позднее множество выставок. Обычная, банальная операция показана Родченко с такой динамикой, точностью построения кадра, вниманием к деталям, что стала своего рода пособием для фоторепортеров, снимающих трудовые процессы. Не бояться смело обрезать фигуры и объекты, показывать работающих крупным планом, удивляться вместе со зрителем, что торцы бревен и брусьев, длинные плети досок так похожи на архитектуру или на... геометрическую абстрактную конструктивную живопись, которой Родченко занимался в 1919—1920 годах.
Однако, замечая детали, Родченко не забывал и о человеке. В его сериях, посвященных заводам, типографиям, лесопильному заводу, даже промышленному озеленению Москвы, транспорту, почтовым перевозкам — всегда в первую очередь показан работающий на производстве человек.
Родченко — художник-производственник. В 1922 году он придумал для себя функцинальный костюм инженера-конструктора, который затем сшила его жена Варвара Степанова. В 1929 году он придумывал костюмы будущего для пьесы Владимира Маяковского «Клоп» в театре Всеволода Мейерхольда. Люди будущего в его костюмах похожи не то на лаборантов или ученых, не то на авиаторов. Из подкрашенной клеенки сшили костюмы-скафандры с необычными отстегивающимися деталями для горожан, директора зоосада, репортеров, сотрудников института воскрешений, где оказался «замороженный» на пятьдесят лет главный герой пьесы Присыпкин, вместе с которым ожил и постельный клоп...
Рядом со станками на фотографиях Родченко всегда есть человек. Мы видим, как руки рабочих калибруют детали или играют в шашки во время обеденного перерыва, видим руки литейщицы. На другом снимке токарь у станка или повариха загружает в котел нарезанные овощи для супа на фабрике-кухне. На строительстве Парка культуры трамбуют дорожки, вешают провода на столбы, собирают конструкции цирка-шапито. Из ворот депо на Электрозаводе выезжает дежурная пожарная бригада.
Герой Родченко — это интересующийся всем, активный, умеющий организовать свою жизнь молодой человек или девушка. Они работают и учатся, они занимаются спортом. Целая серия была посвящена утренней зарядке на крыше недавно построенного студенческого общежития в Лефортово.
Родченко всегда старался содержать свой архив в порядке. Архив негативов, фотографий, проектов. Это был его рабочий инструмент. Из снимков, опубликованных в конце 1920-х годов в прессе, он собрал что-то вроде макета будущей книги, расклеив на стандартных листках картона контрольки, вырезанные из журналов фотографии. Все вместе создавало образ индустриального мира, красоту которого и хотел запечатлеть Родченко.
Александр Лаврентьев